Приятного прочтения.
МОЛОДОСТЬ РОССИИ
Он сказал о значении и величии России, которой предстоит большое будущее.
Гостя приветствовали Корней Чуковский, Александр Грин, Виктор Шкловский. Со словами искреннего уважения к нему обратился (на английском языке)секретарь Академии наук Сергей Федорович Ольденбург.
Припомнил Всеволод Александрович и эпизод о том, как Герберт Уэллс в одно из посещений Дома ученых заинтересовался библиотечным фондом. В тот день в Дом ученых поступила литература из других библиотек. Герберт Уэллс внимательно посмотрел и заметил:
— Это все хорошо. Но я не вижу английских книг.
— Так помогите молодой республике,— улыбнулся Максим Горький.
— Известно, что Уэллс не забыл этой просьбы...Дома Всеволод Александрович показал упомянутую
им в рассказе фотографию. На ней Герберт Уэллс и Максим Горький в рабочем кабинете Алексея Максимовича на его квартире. Оба в хорошем, дружеском расположении...
С каждым днем Уэллс все явственнее ощущал обстановку, в которой жила новая Россия, Петроград. Со всей суровостью и неумолимостью заявляла о себе война, тяжелое наследие насквозь прогнившей Российской империи.
Герберт Уэллс дает точный анализ причин неизбежного краха царизма
«...Чудовищно бездарный царизм стал окончательно невыносимым. Он разорил страну, потерял контроль над армией и доверие всего населения. Его полицейский строй выродился в режим насилия и разбоя. Падение царизма было неизбежно...
Не коммунизм, а европейский империализм втянул эту огромную, расшатанную, обанкротившуюся империю в шестилетнюю изнурительную войну...»
Результаты этой войны писатель обобщит в своей книге в главах с удручающими названиями «Гибнущий Петроград», «Потоп и спасательные станции». Но в той же книге будет и оптимистическая глава — «Созидательная работа в России».
И в ней, отдавая должное титаническим усилиям большевиков, Герберт Уэллс напишет: «Перед лицом величайших трудностей они стараются построить на обломках прошлого новую Россию».
Рождение нового, советского. В чем же оно видится Герберту Уэллсу?
Его радуют успехи народного просвещения. В основу своего наблюдения он кладет обстоятельное знакомство с одной из петроградских школ.
«Побывав на уроках, я убедился в том, что обучение поставлено превосходно,— расскажет он.— Большинство учителей — женщины средних лет; они производят впечатление опытных педагогов. Я выбрал урок геометрии, так как он излагается универсальным языком чертежей на доске. Мне показали также массу отличных чертежей и макетов, сделанных учениками. Школа располагает большим количеством наглядных пособий; из них мне особенно понравилась хорошо подобранная серия пейзажей для преподавания географии. Там есть также много химических и физических приборов, и они, несомненно, хорошо используются. Я видел, как готовили обед для детей,—в Советской России дети питаются в школе; он был вкусно сварен из продуктов гораздо лучшего качества, чем обед, который мы видели в районной кухне».
Дышит новым, советским и Петроград театральный. Более сорока представлений дают здесь ежедневно. Несколько спектаклей посещает и Герберт Уэллс. Наслаждается искусством Федора Шаляпина в «Севильском цирюльнике» и «Хованщине». Восторгается актерским мастерством Николая Монахова и Марии Андреевой, создавших образы Яго и Дездемоны в шекспировском «Отелло».
Герберт Уэллс видит в театральных залах совсем иную публику — не блестящие мундиры и декольтированных дам. В партере и ложах теперь простые люди. Хоть и скромно одетые, но внимательные, добродушные, вежливые. Рабочие, красноармейцы, школьники.
Герберту Уэллсу интересно все. Он едет в один из домов отдыха для рабочих Петрограда на Каменном острове.
Хочется предварить уэллсовские высказывания о нем выдержкой из рабочего письма, которое встречается в одном из сентябрьских номеров «Бедноты» за 1920 год.
«Каменный остров — это один из тех знаменитых островов под Питером, куда богатые ездили развлекаться,— писала газета «Беднота».— Роскошные особняки оглашались цыганским пением, тут шел кутеж и разгул беззастенчивый.